Роман Балаян: "Храни меня, мой талисман" / Guard Me, My Talisman (1986)

— Правда ли, что знаменитая сцена с Окуджавой в «Талисмане» снималась как чистая импровизация?
— Сцена эта действительно была импровизационной. Но там я сначала кое-что нашептал Булату, потому что надо было завести Мишу Козакова: он, как только камера включалась, сразу превращался в известного актера. Но дублей практически не было, я только обозначил тему, а текст — это было отдан на откуп Окуджаве.
(источник)

«…Талисманом» закончилась моя «игра в кино». Дальше я работал… Но мог бы и не снимать. (источник)

...в фильме «Храни меня, мой талисман» видно, что я неважно отношусь к герою Абдулова, уводящему любимую девушку у Янковского. Тем не менее я во всех персонажах, что бы они ни вытворяли, пытаюсь найти что-то хорошее, чистое. (источник)

*
Зара Абдуллаева: "Янковский в этой роли то пародирует походку, саму пластику старинных обитателей усадьбы, то шаржирует местный говор, то демонстрирует образ пылкого влюбленного, чуть-чуть утрируя свои чувства, то, напротив, стыдится их проявлений.
То замыкается, надевает маску, когда случайный прохожий пристает с вопросами. То устраивает, насмотревшись представлений на открытом воздухе, домашний театр - вымазавшись зубной пастой и вооружившись совком для мусора, изображает карлика и рвется в бой. То оказывается в драматически-смехотворной ситуации - "осколок зеркала", отзвук дальней дуэли. То идет к месту поединка "на фоне" частушек: "Наша улица красива, ее Пушкин уважал..."
То - на редких крупных планах - перед нами "духовной жаждою томим" современный интеллигент. То он достигает открытого трагизма и в своей нелепости (какие поединки на закате ХХ столетия?), и в надломленности (руки дрожат, когда он целится в соперника, который к тому же издевается над ним), и в напряженной собранности душевных сил (перед внезапным обмороком).

Роман Балаян: "В "Талисмане" я обратился к герою, который уже определился. Результат - по сравнению с Макаровым - оказался еще драматичнее. Герой "Полетов...", переживая кризис, себя не обманывал. А в "Талисмане он вдруг заново посмотрел на себя. Первоначально, еще в заявке Рустама Ибрагимбекова, были убитый человек, милиция, следствие. Мне реальная дуэль мешала. Но несостоявшаяся, как в фильме, нужна была мне для того, чтобы еще раз возвеличить гениального человека, который гениально жил. Может быть, моя попытка наивна, впрочем, и ее я не стыжусь. Я был поражен, когда на обсуждении "Талисмана" один критик, да еще женщина, сказал: "Здесь герой празднует труса". Боже мой, мы показали мучения человека, который идет не убивать, а умирать. Сомнения Алексея коснулись всех его представлений о себе. В нем вдруг как бы все "село", пошатнулось. Не мог же он себя убить! Вот и вылетела эта дурацкая фраза: "Я вызываю вас на дуэль". То была игра с самим собой, и он бросил жребий. Критики, правда, решили, что он либо дурак, либо трус.
В "Полетах..." Макаров смог изжить свою боль потому, что эта боль касалась его самого. А в "Талисмане" разрывается от боли ежедневное существование каждого из нас. В последнем кадре Таня (Татьяна Друбич) успокаивает Алексея, воплощая нашу неутолимую потребность быть понятыми. Как важно, чтобы кто-то понял, почему мы такие, больше того - почему так вышло, что мы стали такими. В нас сидит извечное желание попробовать снова начать - почти никому, увы, это не дано. Я думаю, ни одна самая любящая женщина не в состоянии понять своего друга так, как это может сделать мать.
Героиня "Талисмана" ведет себя по-матерински. Неважно, что будет потом. Но в эту секунду, когда с героем может случиться инсульт, когда он может умереть от разрыва чувств, а не от разрыва сердца, с ним должен кто-то быть рядом. Убежден, что женщина проверяется такими мгновениями. Но здесь что-то утрачено, так как возможность чувственной, лирической стороны любви для них безвозвратно утеряна. Таня всегда будет понимать, жалеть Алексея, как, впрочем, и он ее."
(источник)

Мой лучший друг / Mon meilleur ami / My Best Friend (2006)

Трепетно любя Партиса нашего Леконта за «Человека с поезда», «Откровенные признания», «Мужа парикмахерши» и прочие шедевры, согласна смыгчиться и назвать «Моего лучшего друга» просто легким приятным time-eater’ом. Леконт, признаться, разочаровал. Фильм - по каким-то странным ассоциациям - напомнил «Улицу наслаждений»; тот я вовсе не смогла досмотреть до конца (я уж не говорю про стёбных «Загорелых»...).

Франсуа, торговец антиквариатом, (Даниэль Отей /Daniel Auteil) поражен, что на похоронах его приятеля-коллекционера, куда он и сам пришел исключительно по делу, присутствовали всего 6 человек. Он выразил свое удивление на ужине с приятелями (тоже сплошь коллеги и деловые партнеры), а те невозмутимо заверили его, что у него самого вообще никого на похоронах не будет. Поскольку (см. начало) – неприятный тип, сухарь и делец. Вспоминается старина Хармс и его «Четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней не подготовленного»: Франсуа поражен, его выносят.

Впечатленный похоронами, Франсуа в этот день в ходе яростных торгов с владельцем телеканала (важная деталь!) покупает греческую вазу со сценами из жизни Ахиллеса и Патрокла (не фильм – ликбез) – символ дружбы; она почему-то ему приглянулась. На эту вазу он и спорит, что до конца месяца (а это – всего 10 дней) познакомит всех приятелей со своим лучшим другом.
В спор его втянула Картин (Julie Gayet) – компаньонка-лесбиянка: Ты слишком любишь вещи, друзей у тебя нет, лучший друг может быть только один – и прочие прописные истины. Как оказалось позднее, втайне она мечтала, что лучшим своим другом Франсуа выберет именно ее.
Франсуа вошел в раж: составил список потенциальных лучших друзей; но уже первый в списке его разочаровывает: Не трать время.

Сцена в книжном магазине, где Франсуа шепотом спрашивает книгу «Как завести друзей», по-видимому, должна вызывать гомерический хохот. Не вызвала.
Как назло - для Франсуа, - улицы и рестораны полны тепло общающимися хохочущими парочками – нет, не влюбленных, фильм не об этом – друзей.

Появляется Бруно Були (Danny Boon) – таксист, балагур, эрудит (он сыплет полезной информацией обо всем на свете – от секретов Парижских улочек до самой долгой бессонницы в мире). Франсуа оказывается столь же эрудирован, но общительность Бруно его скорее отталкивает.

Сердце Франсуа не ёкнуло - сначала не обращает на Були внимания. А ведь они просто созданы друг для друга: есть и общие интересы (Париж, коллекционирование), и противоположное (один – общителен; другой – замкнут)... А как элегантно, между делом, Бруно излечил дочь Франсуа от аллергии! Она, кстати, сразу начинает посматривать на Бруно с интересом - что дает повод предположить: Франсуа найдет не только друга, но и, возможно, родственника.
На семинаре о дружбе, куда зашел Франсуа, нам предлагают новую порцию постулатов: Дружба требует усилий; если дружба гаснет из-за мелочи – это была не дружба; и прочее...

Наконец-то Франсуа разглядел в Бруно искру таланта: общительность – и пытается научиться под его руководством... Беготня респектабельного бизнесмена зрелых лет по городу в попытках пообщаться с незнакомцами выглядит жалко и странно.

Естественно, во время уроков общения, которые таксист дает торговцу, они «обретают друг друга»: веселье на футболе; визит к родителям Бруно (Франсуа не может удержаться от привычки делать людям приятное, «покупая» их)...
Несмотря на балагурство и легкость в общении, Бруно одинок (Друзья детства – это миф. Быть другом со всеми – значит ни с кем. Люди всегда одиноки). А ради Франсуа он готов даже украсть вазу-предмет спора... Дружба не знает границ и преград; за десять дней можно легко найти друга, готового ради тебя в огонь и воду – и прочие жизнеутверждающие бредни.

Конечно, история с пари раскрыта; Франсуа выглядит полным говнюком и кретином; Бруно оскорблен. Но Франсуа находит возможность извиниться и отблагодарить друга: на торгах за вазу с ним сражался некий телемагнат. А Бруно давно и безнадежно стремится поучаствовать в телевикторине «Как стать миллионером», что ли... В общем, всё ясно. Утомительный финал с бесконечной сценой телевикторины и потеющим Бруно...

Я запуталась: печальная ли это комедия? Необременительная трагедия? Не то, что смотреть невозможно. Но как-то – после ожиданий, возложенных на любимого Леконта – особенно скучно. Банальная завязка, предсказуемый финал. Скоростное превращение Франсуа из черствого эгоиста-дельца в душевного интуита – мягко говоря, сомнительно… И мой любимый Даниэль Отей в недавних комедиях (кроме разве «Хамелеона») ужасно нелеп. Лучше бы оставался в рамках привычного амплуа: драматические роли ему удаются гораздо лучше. У того же Леконта Отей страсть как хорош в «Девушке на мосту» и «Вдове с острова Сен-Пьер».

Would you be my dog? Дидье / Didier (1997)

Наконец-то в домашней видео-коллекции появился этот фильм!
Невероятно добрая и смешная история о лабрадоре Дидье, превратившемся на время в человека. Этот человек-пёс, свободный от пакостных черт, присущих «человеческой породе», унаследовал все лучшие качества собаки. Он оказался преданным, отважным, искренним, непосредственным, добрым – и гораздо более человечным, чем многие «люди». Идеальное создание, любимое всеми – даже кошкой.

Фильм – детище Алена Шаба (Alain Chabat): его режиссерский дебют. А также он – автор сценария, исполнитель песни “Le Dog” и, конечно, гениальный исполнитель главной роли.

Энергичная журналистка Аннабель (Caroline Cellier), уезжая на десять дней в командировку, оставила своего пса Дидье на попечении брата. Флегматичный Жан-Пьер Коста (Жан-Пьер Бакри / Jean-Pierre Bacri) – не слишком удачливый футбольный агент; он немолод, мрачноват и эгоистичен.
Его попытка сплавить Дидье своей подруге Марии (Isabelle Gélinas) не удалась: Вечно ты обращаешься ко мне, только когда тебе что-то надо; и у меня кошка.
Не прошло и пары дней, как по волшебству Дидье однажды утром проснулся в своей корзинке в облике человека (Ну как ты это объяснишь? Сегодня собака, завтра человек. Единственное объяснение – эти буддийские штучки вроде реинкарнации...).
Ален Шаба (Alain Chabat) творит чудеса перевоплощения: все пёсьи повадки - даже взгляд! - переданы им с гениальной точностью.

В фильме множество смешных персонажей и ситуаций: приятель и коллега Жан-Пьера, Шарли (Lionel Abelanski), слегка заторможен, «не от мира сего» - зациклен исключительно на семье: жена беременна (- Дидье? Я не уверена, что это имя нам подойдет), все остальные проблемы встречает непонимающими вопросами (Иногда ты меня пугаешь, - признается Жан-Пьер).
Ужин Дидье с Марией:
- Ты откуда родом? – Уэлш. – А, Уэльс! Что будем пить? У нас говорят: Белое на красное – жизнь прекрасна; Красное на белое – гиблое дело.

- Ты что, не заметила, что он слегка умственно отсталый? – отчитывает Жан-Пьер подругу.
- А, конечно! Как только кто-то проявит доброту и человечность, он для тебя умственно отсталый!

Посещение экстрасенса мадам Массо (эпизодическая роль Жозиан Баласко)
- Погружаемся в прошлое... Он собака. - Это и так ясно! - ворчит Жан-Пьер...

А процесс воспитания Дидье Жан-Пьером (еда; произношение; пользование туалетом; «Нельзя нюхать зад!»); уродливые неофашисты (- Включи пятую! – Хай-хай-хай-хай! – Да нет, это седьмая. Клевый диск!...); два футбольных комментатора – чистая пародия: диалог сплошь из штампов...

«Рабочая» ситуация у Жан-Пьера сложилась критическая: владельцы футбольного клуба им недовольны; через несколько дней грядет важный матч, а надёжа-лучший игрок вышел из строя. Необходимо срочно что-то придумать. Дидье любит играть в мяч и оказывается спасением для Жан-Пьера: техника странноватая, но какая скорость и владение мячом!

- Ах, ты мой Дидье! Молодец! Ты мне спасешь жизнь! – тискает его Жан-Пьер.
- Что, педики, кайф ловите? - Не знаю, как у вас, - обращается Жан-Пьер к Дидье, - а среди людей придурков хватает...

«Он литовец. – Они там, в Литве, что, без правил играют?»

В общем, Дидье – пёс в человеческом облике – спасает Жан-Пьера во всех отношениях: и от повторно сломанной коленной чашечки (угроза футбольного клубовладельца), и от очерствения и одинокой жизни. Жан-Пьер облагорожен этим общением; он становится добрее и внимательнее - человечнее.

Роман Балаян. "Полеты во сне и наяву" (1982) - интервью

«Полеты…» прервали полосу «киноклассики». Почему?
«Полеты…» — накопившееся желчное состояние, которое необходимо было выплеснуть.

Но как позволили? Когда даже в классике выискивали «кошек по темным углам».
Это был мой замысел, рассказывал о нем друзьям. Просил Никиту найти сценариста. Он посоветовал Мережко. Если бы не Виктор, картины не получилось бы.

Разве мог тогда быть героем «антисоциальный тип», меняющий баб как перчатки? Аморальность плюс тунеядство — отдельная статья.
Но в герое есть авантюрное обаяние, которое допускает, что в душе он якобы другой. Говорит не то, что думает. Там есть двойное дно. Одни зрители балдели оттого, что им казалось: я расчехлил некоего мерзавца. Другие говорили, что фильм про их собственный внутренний ком в горле.

В начальном варианте Макаров погибал.
Лез на дерево, как бы пытаясь взлететь, падал и умирал, кажется, на коленях у Гурченко. Финал возник случайно. Проезжая мимо стогов сена, увидел свой финал, то, как герой зарывается в солому, закапывается...

Правда, что хотелось продолжить эту историю?
Да, была такая неправильная идея. Мы мучились со сценаристкой Мареевой года три и решили: нет — не пойдет.
(источник)

**
Балаян: В фильме «Полеты во сне и наяву» поначалу должен был сниматься мой друг Никита Михалков. Уже все было договорено. Но тут я увидел Олега Янковского в фильме «Мы, нижеподписавшиеся…» и решил, что это как раз мой герой. И взял Янковского. Никита же кажется мне таким здоровым, будто во рту у него семьдесят четыре зуба. А в моей картине мысль была совсем иная. Кстати, Никита понял меня как коллегу и не обиделся.
Недосказанность и сдержанность в игре Янковского – именно то, что мне было нужно. Через Олега я выразил три-четыре своих фильма, которые были, по сути, об одном и том же.

Расскажу один смешной эпизод. Ученику известного профессора семиотики Юрия Лотмана очень понравился фильм «Полеты во сне и наяву», и он написал мне письмо – разбор фильма. Читать это было невозможно, так как каждому шагу он находил свое объяснение. Например, в фильме есть кадр, где главный герой бежит по полю к стогу сена. А на нем кроссовки с красной подошвой. Критик писал: «Это не просто подошвы – это красные подошвы. Потому что у него горит земля под ногами!» А я вспоминаю, как на площадке орал на реквизитора: «Дура, ты что, не могла найти обувь с нормальными подошвами?!»
(источник)

Олег Янковский: "Все время, пока шли съемки, с утра до вечера мы не разлучались с Балаяном. Бродили по Владимиру, где снималась картина, разговаривали, спорили, узнавали друг друга, и, переходя от общения в жизни к общению в работе на съемочной площадке, этой грани я не ощущал. Работалось легко, счастливо, и результат получился совершенно невероятный. Ведь как обычно профессионал смотрит на свою работу? Здесь можно было сыграть лучше, здесь я недотянул, здесь, наоборот, пережал и так далее. С "Полетами..." было совсем иначе: впервые увидев картину целиком, я вдруг начисто забыл, что это я, что это моя работа. Я видел совершенно нового человека, которому на протяжении всей картины глубоко сострадал, а в финале просто комок подкатил к горлу. Конечно, и во мне есть что-то от Макарова, как и в каждом из тех зрителей, кто писал мне: это и про меня, это и про мою жизнь. Как и в каждом сорокалетнем человеке, который задается вопросом: а как я прожил эти сорок лет, главную половину жизни?.. Вообще, кто решится сказать, что он не переживал никогда состояния внутреннего разлада с собственной судьбой, с самой жизнью, кто не ощущал на каком-то пороге груза несбывшегося, неосуществленность?.."

Роман Балаян: "Главного героя в нашем фильме должен был играть Никита Михалков. Сценарий Виктор Мережко писал именно с таким прицелом. Никита Сергеевич уже знал, что в августе должны начаться съемки... И я в секунду предал своего друга Михалкова.
Все случилось в одно неожиданное мгновение. Я увидел по телевизору фильм Татьяны Лиозновой "Мы, нижеподписавшиеся..." с участием Олега Янковского. Я засмотрелся на то, как он режет лимон. Просто режет лимон... Я не знал сюжета картины: смотреть стал откуда-то с середины. Но мне вдруг увиделось что-то двусмысленное в таком незамысловатом как будто действии артиста. Я почувствовал, что за его героем стоит очень многое, неоднозначное, что этот человек двулик, неверен.
До этого я видел Олега Янковского только раз в картине Марка Захарова "Тот самый Мюнхгаузен". Он играл poмантического героя, и мне ничем особенно не запомнился. Но в тот вечер, когда я посмотрел "Мы, нижеподписавшиеся...", я точно знал, то Олег Янковский будет играть главную роль в "Полетах во сне и наяву".

Я неслучайно заговорил о том, как отказался от Михалкова ради Янковского. Оба они - замечательные артисты. Но Олег Янковский своей сущностью, типажностью (а это в кино, по-моему, главное) оказался более необходим нашему фильму."

Роль Александра Адабашьяна озвучивал Юрий Богатырев. По словам Адабашьяна, в тот момент он был в командировке и не мог присутствовать на «озвучке».

Олег Янковский называет Макарова своей любимой ролью.

Фильм снят в городе Владимире.

Небольшая роль Олега Меньшикова появилась в фильме независимо от сценария. В какой-то момент Балаян решил, что главного героя надо уравновесить героем помоложе. Он пригласил Меньшикова, который сыграл одну из первых своих ролей.

Создатели фильма не раз говорил, что хотели бы сделать продолжение истории Сергея Макарова. Мариной Мареевой даже был написан сценарий "Каждый третий, или Дальше будут драконы". Однако Балаян от проекта отказался, мотивиров это тем, что не желает заниматься "самоцитированием и самоистязанием".
(источник)

Роман Балаян. Интервью. Цитаты

...я никогда не снимал то, что мне предлагали, а всегда дожидался своего часа.

...супермены мне не интересны, в мировом масштабе их всего два процента. Я снимал не то чтобы о слабых, но о сомневающихся, кого гложет мысль о том, кто они, что они, ради кого, ради чего. Это были люди без поступков, герой «Полетов» ничего не совершил, в «Талисмане» надо было выстрелить, а человек падает в обморок...

Круг людей в «Талисмане» — моя вода, лужайка, детская площадка. Это было такое нелегальное масонство духа, а не встреча для предполагаемой жизнедеятельности. Мы были людьми одних мыслей, одной озабоченности, жившими в зоопарке, не в разных, а в одной клетке. На самом деле, скажу вам, я человек публичный и компанейский. Но есть компании, где во мне разочаровываются: что это, слышу, про Балаяна говорят, что он веселый, а он и не улыбнется даже. А мне там просто неинтересно, не те разговоры. А в своей компании меня не остановить.

— Сегодня вы снимаете достаточно редко.
— Я даже в прошедшие времена никогда не испытывал пиетета перед тем, что снимал. Я и раньше не очень любил кинематограф — все эти съемки, весь этот процесс. Я и раньше не умел отказываться от тех людей, с кем работа не получалась, а в последнее время — совсем уж: вместо того, чтобы выгнать кого-то, продолжаю сотрудничать. К сожалению, в работе я мягкий, а это нехорошо, надо быть жестким, как Леша Герман, не по шерстке гладить, а добиваться своего. Вот это ушло у меня. А еще я не собираюсь слезать с «моего» со временем, уходить от его ритма ради лихой, более динамичной мизансцены. К тому же классика — это то, что навсегда.
(источник)

*
Мои «высокие отношения» с кино закончились в 79-м году. После «Бирюка» я пять с половиной лет сидел в простое. Предлагали снимать лабуду производственную. И я сказал себе: ладно, не переживай, ну снимаешь, не снимаешь... Все, что я «копил» внутри эти пять лет, всю желчь и разочарование я вложил в «Полеты…»

...классику читаем, когда неважно себя чувствуем, душевно, физически.

Придумал кино по дневнику Шевченко. 17 новелл. Он сидит в Петропавловской крепости и узнает из письма друга, что император его помиловал. Но официальное письмо приходит аж через три месяца. Но он служит, как служил, солдатом. Ему неудобно показать, что практически он свободен. Шел 79-й год...

Для студии «Довженко» это был бы прорыв, возвращение к истокам.
Замысел увлек всех. Мой соавтор пошел в ЦК к секретарю по идеологии. Тот сказал: «Очень интересно! Но почему это должен делать армянин?». Я обиделся страшно. Мне можно про украинских шахтеров, завод, а про самое святое — нет? Потом приставали, но я уже отрезал.
(источник)

*
...я считаю Кустурицу одним из самых замечательных режиссеров. Он может снимать на любой камере, неважно, о чем. Важно история, которую он рассказывает, и как он это делает, не в смысле техническом, а режиссерском. Вот эта простота изложения, которой обладает Кустурица, не во всех фильмах, конечно, мне очень интересна.
(источник)

*
Я не стал тем режиссером, которым мечтал быть. В двадцать три я думал о том, что Эйзенштейн снял «Потемкина» в двадцать шесть, и у меня еще три года в запасе. Потом мне исполнилось двадцать шесть, ничего не случилось, и я начал искать гениев постарше. Теперь я стал надеяться на Льва Толстого.
(источник)

*
Я снимаю, только когда хочется. Я вообще очень рано потерял интерес к кинематографу, где-то в году 1979-м, еще перед «Полетами», я тогда лет 5 тоже не снимал. Не то что мне разонравилась профессия — не нравится ее производственная зависимость. Могу замечательно придумывать, рассказывать, хорошо монтирую снятый материал. Но этот съемочный процесс…
(источник)

*
...на съемочной площадке я теряю семьдесят процентов того, что задумал: влияние погоды, зависимость от техники, от людей, не находящихся со мной на одной волне… В профессии кинорежиссера есть масса вещей, которые мне чужды. Я не смотрю свои фильмы, потому что я вижу только то, что должен был сделать, но почему-то не сумел.

...со временем я обнаружил в себе неординарные способности. Так, за две минуты я могу снять зубную боль, за три – шейный остеохондроз. Могу даже усыпить. Правда, все это я делаю, когда выпью, поскольку на трезвую голову мне стыдно этим заниматься.

Я не стесняюсь сказать, что уже лет пятнадцать назад прекратил активное чтение художественной литературы. Конечно, бросился к мемуарной: ищу совпадения собственных мыслей с мыслями великих людей. (Смеется.)

В молодости я был очень тщеславен и честолюбив. Но в 1979 году я вдруг понял, что не стану таким, каким хотел стать. Мне стало жутко тоскливо, и я потерял интерес к кинематографу. Конечно, я продолжаю снимать фильмы, которые даже кому-то нравятся. Но я оставил юношеские мечты о покорении вершин.
(источник)

Кажется, я ее люблю / Je crois que je l'aime / Could This Be Love? (2007)

Несмотря на прекрасный актерский дуэт, Боннер и Линдон, от которого ожидала многого, это - фильм-разочарование. Похожая ситуация была, когда купилась на имена Даниэля Отея и Кристиана Клавье с «Дублером» и «Шпионскими страстями» - какие актеры! и такая пошлятина).
Вообще, на французское кино всё более заметное влияние оказывает Голливуд: исчезает неуловимый французский флёр; сюжеты становятся банально-предсказуемыми; актерам негде развернуться; используются штампы, рассчитанные на особенную американскую аудиторию и т.п. В «Культурной революции» когда-то была хорошая фраза о кино: в Японии, Европе - кино, а в Голливуде – продукт, с помощью которого зарабатывают деньги. Синдром продукта...

Люка - чрезвычайно успешный бизнесмен (Венсан Линдон / Vincent Lindon). Как водится (в подобных фильмах), жизнь, отданная бизнесу, «провисает» в сфере личной: Люка разведен; жена с сыном живут в Штатах и не стремятся к общению.
В один прекрасный день Люка - с первого взгляда - страстно влюбляется в грациозную Эльзу (Sandrine Bonnaire) («Вы её... Вы её... вожделили!» - вспоминается вопль Велюрова). Она создает керамическую фреску на полу в холле его конторы. При всей моей симпатии к мадам Боннер (на фото у нее очень элегантный шарфик) было трудно поверить, что делец «за сорок» вот так сходу до беспамятства ею очаровался.

Тут же нам поясняют: четыре года назад у бедняги Люка была трагедия: он влюбился, но она оказалась подослана конкурентами. Травмированный делец никому не доверяет и - с помощью Ролана, сотрудника-экс-ФБРовца, что ли, помешанного на технологиях еще больше, чем Люка, - устанавливает за Эльзой слежку (узнать: Лесбиянка? Наркоманка? Подослана? Дети есть? И т.п.). Последствия травмы как-то слабо оправдывают такой поступок влюбленного, как по мне.

Дальше начинается банальная мешанина: Эльза не так-то проста; живала в Японии, дружит с чемпионом сумо - «живым богом», а также имела роман с Питером Гэбриэлом. Она умело флиртует с боссом-Люком; он посредством Ролана напичкивает ее квартиру и даже одежду «жучками» - так, что даже когда – очень скоро – выдается возможность предаться, ммм, любви – оказывается «не в силах», ибо знает о «жучках»... Ах, да! Люка так увлечен керамисткой, что начал изучать азы искусства керамики: "Это вода, земля и огонь...". Очень познавательно.
Отметила про себя: Марина (Clémentine Poidatz), кузина Эльзы, с которой та делит кров, совсем не смахивает на аноректичку – хотя по сюжету ее неоднократно шпыняют «покушай, а, худышка?».

В общем, после многочисленных преград пара обрела секс друг с другом, превзошедший все ожидания (или, может, у обоих годами до этого никого не было?). Люка «всё выяснил», Эльза «чистая», как говорят в детективах. Но тут - о, разумеется! – Эльза узнаёт о «жучках» и, естественно, обижается. Но ненадолго.
Хэппи-энд.

Понятно, что история любви вроде этой очевидна с самого начала – после ряда забавных перипетий они будут вместе. Но, я думала, тут важны именно перипетии и, поскольку это комедия, юмор. Моя ошибка.
Фото с сайта http://www.allocine.fr/

Люсия и секс / Lucía y el sexo (2001)

Виртуозно запутанная история в оксюморонном стиле "сказочный реализм": фантазии, модный интернет, полусны-полуреальность...

Начало фильма – середина истории. Душевно неуравновешенный писатель Лоренцо (Тристан Ульоа/ Tristán Ulloa) исчезает, оставив душераздирающую записку. Его подружка, черноокая красавица Люсия (Пас Вега / Paz Vega), поспешно собирается и убегает – на ослепительно-белый остров - пустынный, каменистый, странноватый.

- Я буду жить одна. Совсем одна. Мне не нужны люди.


Ни деревца, ни кустика, ни души. Разве что дыры – то ли воспоминания, то ли фантазии, - в которые легко провалиться...

- Что будете заказывать?
- Паэлью.
- Извините, но у нас нет паэльи на одного человека.


Трогательная помощь зрителю, дабы спасти от блуждания в лабиринтах сюжета: названия «главок» фильма плюс временной промежуток: «Секс (6 лет назад)».

Секс Лоренцо со страстной незнакомкой (Нахва Нимри / Najwa Nimri) – ни имен, ни подробностей, только несколько деталей:
- Так лучше – меньше сложностей...
- Я из Валенсии и мастерски готовлю паэлью.
- Я из Мадрида. Родился сегодня, примерно в это время.

История знакомства Люсии с Лоренцо – несколько невнятная и странная.
...В кафе с Лоренцо заговаривает красивая незнакомка:
- Я читала твою книгу несколько раз – она запала мне в душу. Хочу жить с тобой.
(по телевизору в кафе в этот момент – нападение собаки на манекен: предвестие будущей смерти Луны).

- Бабушка рассказывала, что мои родители и сестра открыли на небе канцелярский магазин. Прямо напротив школы для ангелов...

U rayo de sol, guo jo joo,
A mi corazón, guo jo joo…

Красиво выстроенные кадры. Но сцены секса какие-то уж очень (нарочито) стильные, их количество чрезмерно, делая их - для пресыщенного зрелищем зрителя - пресными, маловозбуждающими: так и представляешь, как режиссер кричит актерам: Положи ногу сюда! Да не туда! А ты грудь выставь! Прогнись! – в стремлении снять всё максимально эстетски. Для страстности не хватает непосредственности и чувства меры.

Это не остров. Это большая крышка, которая плавает. Во время шторма тут у всех кружится голова.

Карлос (Daniel Freire) знакомит Люсию с Еленой (То хорошее, то есть на этом острове) – это та самая страстная незнакомка. У неё красивый дом в греческом стиле: яркий, белый, с синими ставнями и дверями.

У Люсии с Лоренцо не ладится. Она, попукивая, читает черновик его новой книги:
- Я ждала чего-то трагичного...
- Я не тронул твоего сердца. Конечно, я ведь в нем уже живу.

Пепе (Хавьер Кммара / Javier Cámara) рассказал Лоренцо о родах Елены: акушерка - его сестра – поведала о новорожденной дочке со странным именем Луна (ударение - на первый слог) и не менее странной истории...

Здесь, на мой взгляд, самое бы время закончить фильм. Дальше начинается полный бред: знакомство Лоренцо с Беленой (ударение на второй слог) (Elena Anaya), дочерью порноактрисы и сиделкой Луны; смерть девочки...

Фильм оставляет двойственное впечатление. Замысел чудесный, неожиданный и поэтичный, – если убрать всю эту фрейдистско-подсознательную тягомотину с не имеющей отношения к истории Беленой и ее семейкой...

О чем фильм? О (не)возможности противостоять судьбе и трагическим событиям, переписывая собственную жизнь, начиная с любого момента? Но об этом речь идет что-то слишком опосредовано... Центральная трагедия фильма – гибель Луны, дочки Лоренцо и Елены. Утрата невосполнима. И тут же – вполне бодрый финал: все встретились и счастливы. «Не верю». Если изначально было намерение рассказать красивую леденцово-окрашенную сказку вроде «Амели с Монмартра», без претензий на реализм – к чему выбирать подобные драматические детали сюжета? Герои выглядят эфирными созданиями – не верится, что они могут по-настоящему радоваться или страдать, как люди из плоти и крови. А если так – то зачем этот раны-залечивающий остров?..

Фильм красивый – роскошны знойная Пас Вега и актриса, играющая Елену, прекрасно сняты пейзажи... Но симпатичен фильм разве только этим. Так: красивая подарочная коробка, в которой ничего не оказалось.

Пепе (на дне рождения Лоренцо): Девочка родилась в Мадриде, а зачата была на море, на острове, в такую ночь, как сегодня, с незнакомцем из Мадрида. Был его день рождения. Если ты сможешь об этом написать, это станет историей твоей жизни. И моим подарком на день рождения.

Как украсть миллион / How to Steal a Million (1966) - цитаты

За свою жизнь Ван Гог продал всего одну картину. А твой отец для увековечения его трагического гения продал уже две!

(перевязывая рану): Тут ведь просто вырван кусочек мяса.
- Но это моё мясо...

- Это не та рука, что болела. – Инфекция бродит.

- Твой Лотрек или Лотрек Лотрека?

- Вот вам утешительный приз!
- Вы поцеловали меня?
- А это за ваш вопрос!

- Почему вы хотите украсть именно это произведение?
- Уж не думаете ли вы, что я способна украсть что-нибудь чужое?!

- Да я обручалась. Он ввалился делать мне предложение – ну я и обручилась, чтобы вас не задерживать.

- Холодный делец. Ты его видела другим?
- В чуланчике...

- Давайте-ка лучше подкинем монетку.
- А я уже, представьте, подкинул. По дороге сюда. Вы проиграли.

Лучше остаться друзьями / Je préfère qu'on reste amis (2005)

Клоду Мендельбауму (Жан-Поль Рув /Jean-Paul Rouve) почти 35. Одинокий застенчивый холостяк (- Сколько у вас было связей с точностью до двух-трех? – Одна...), хронический неудачник, вообще какой-то бесцветный и чрезвычайно мнительный (...у меня несколько лечащих врачей...).

В супермаркетах (всего мира) к нему обращаются покупатели с претензиями и вопросами, принимая за сотрудника ( - Это всё твой плащ. Он стариковский. – Он серый... Я привык. На прошло работе я от них ушел – а они мне продолжали платить зарплату...). По-моему, кстати, совсем неплохо - не заметили и всё продолжали платить.
Все вокруг при случае охотно манипулирует мягкотелым Клодом, для которого сказать «нет» - проблема.

На свадьбе друга Даниэля Клод не танцует, а уныло поедает что-то за опустевшим столом (На прошлой свадьбе я заработал отёк колена...). Здесь Клод знакомится с самоуверенным Сержем (Жерар Депардье /Gеrard Depardieu).

- Вы танцуете?
- Нет, я ем. (Клоду) Она уже третий раз меня спрашивает. Как только есть старуха с Альцгеймером – это для меня!
- Это моя мать.

Печальное совпадение: в сентябре 2006 французский журнал Paris Match опубликовал информацию, что актриса, Анни Жирардо, страдает болезнью Альцгеймера.

Эта свадьба тоже не стала для Клода исключением в цепи неприятностей. Выбрав неудачный момент для прыжка со сцены (или его не вовремя подтолкнул Серж?) – сломал шею. - Ты поломал нам весь кайф, - сетует Даниэль. – Мог бы рухнуть хотя бы после выноса торта.

Мать Клода (Она родила меня в 45 лет. Врач сказал, что ее первенец будет или гением, или дебилом...) (в ее роли прекрасная Анни Жирардо /Аnnie Girardot) - в легком маразме:
- А где Вики? Нет Вики?
- Уже два года.
- Я не знала...
- Знала.

Работа Клода столь же уныла, как и вся его жизнь: кладет пасьянсы, сидя в мрачном кьюбикле (Плохой расклад – плохая игра). Кстати, это житейская философия Клода:
Жизнь похожа на партию в покер. А мне сдали плохие карты...
Забавно: на любое предложение Клод сразу отвечает отказом – в следующий момент видим его поверженным:
- Выпьем кофе? – Сложно... – пьют кофе.
- Подвезти? – Нет, я на автобусе. – едут в машине.
-Пойдем выпьем, я приглашаю. – Нет, не хочется. - пьют

Даниэль дает Клоду адрес некоего Жермена – это оказывается агентство «Союз одиноких» (Вы одиноки? Очень одиноки? Страшно одиноки?! Болезненно застенчивы? На грани...? Ваша жизнь скоро изменится!). В приемной Клода узнаёт Серж: А, это ты, супермен!
Серж оказывается кладезем ценной информации, как статистической (В Париже 2 брака из 3 кончаются разводом), так и «житейской мудрости» (У приятелей картежников всегда идиотские имена). Он пребывает «в поиске» после развода (Я ушел, мне стало скучно). Выдаёт «идеальное место для знакомств» – свадьбы: «Все женщины красивы, а одинокие наиболее уязвимы... На празднике человеком больше – человеком меньше...»
Прислушавшись к мнению Сержа («Союз одиноких» - огромный потенциал!) – Клод стал «Джонни Деппом» - в агентстве любят псевдоним-мечту.

Серж приводит Клода на speed-dating (Ни у кого нет времени. Сегодня нужно сразу переходить к главному...) – 7 мужчин, 7 женщин, 7 минут.
«Один совет – сними этот свитер, если хочешь иметь успех»... Клод одет в унылый свитер в ромбиках, который к тому же провонялся фондю...
«Слушай, открой окно. Не знаю, что у тебя в карманах – кусок сыра или ты вступил в говно, - но открой окно, а то воняет, смердит просто...»
Первое свидание «Джонни Деппа» с «Шерон Стоун» прошло «в семейной обстановке» - в тот день Серж подбросил Клоду двух своих дочерей, а сам отправился на свидание. Хотя Клод отбивался (Я не умею обращаться с детьми!) – с девочками он сразу поладил.

Серж утешает Даниэля (тот ввалился к Клоду «пожить»):
- Небольшой перерыв в семейной жизни не повредит. Нужно разрушить рутину. Давно вы женаты?
- Три недели...

Babysitting Клода стал регулярным. Он познакомился с бывшей женой Сержа – она посматривает на него с интересом...

На корпоративном семинаре Серж «клеит» двух провинциалок. Клоду: Твоя в белой блузке. Вероник – это Клод. Вероник – белая блузка...
Веселье не удалось: Клод (У меня желудок капризный) поел какой-то дряни в бистро, потом – катание на карусели...
- Это не вафли, говорю тебе – это кебаб, - Вероник показывает подруге заблеванное пальто...

Мужская дружба крепнет: Серж трогательно ухаживает за проблевавшимся Клодом...
Вместе проведывают Жюдит, мать Клода (Никаких зеленых овощей! Я хочу что-нибудь красное!)

В speed-dating’ге Клод уже освоился – прикармливает визави миндальным печеньем:
- Хотите?... – Нет, меня от него пучит.

- Мы уже встречались? В «Клеопатре» или в «2 + 2»?
– Я не хожу по ресторанам и пивным.

Но в «Союзе одиноких» у Клода не клеится – его «ввели в круг».

...Самое мерзкое в фильме – шкафчик в квартире Сержа, где он держит «случайно купленные маленькие подарочки», «чтобы вы снова захотели меня увидеть».
Из «гуфов» - мерзкий мальчик в массовке на свадьбе Манон – как бы болтает; но кошмарно переигрывает.
На одной из свадеб, куда ведет Клода Серж (Мы тут ради тебя) - Клод влюбляется в невесту, а Сержа с позором выгоняют... Он ревнует бывшую жену к Клоду. Приятели ссорятся. Дочки скучают за Клодом. Сержа тоже «ввели в круг» в «Союзе одиноких».

Трогательно, хоть и двусмысленно звучит признание ставшего романтичным Сержа:
Я провел 15 лет в поиске женщины, а с тех пор, как встретил тебя, чувствую себя не таким одиноким...