"Небо над Берлином" / "Der Himmel über Berlin" / "Wings of Desire" (1987)

Впервые этот фильм Вима Вендерса я посмотрела в ноябре 2005 года.
Это было незабываемое потрясение.
С первых кадров захватывает дух. Комок в горле. Грустно и светло.

(в скобках замечу: нестерпимое кощунство – «Город ангелов» называть римейком! С первых кадров ясно - только человек с воспаленным воображением и бесповоротно зомбированный Голливудом мог бы соотнести примитивные малиново-сопливые страдания плаксивого Кейджа и ангелоподобной - о, она чудо, я очень люблю её стрижки! - Райан – с Шедевром Вендерса. Разве – «по идее фильма» Вендерса, по очень отдаленным мотивам... Смешно – для большей доходчивости в помощь американскому зрителю действие перенесено в больницу – ведь оставь авторы римейка действие в цирке, американцы начнут ржать «Гы, ведь цирк же!» - значит, комедия...)

Но я – не об этом.
Ангелы-хранители, которые просто есть – невидимо бродят по Берлину, слушая мысли людей. Чувствовали когда-нибудь прохладу на плече? Дуновение ветерка у щеки? Внезапное просветление в мыслях и сердце? Может, это ангел-хранитель опустил руку вам на плечо?

Потом два ангела, Дамиель и Кассель, встречаются и делятся заметками за день:
Внезапно умереть – а потом жить вечно.
Почему я – это я?
Перед тем, как разбежаться и удариться о стену головой, сказал: «Сейчас»
Слепая почувствовала моё присутствие.
«Время лечит всё» – а если время и есть болезнь?...
Люди обособленны; каждый – как муха в янтаре, или закупорен во фляге...
Потом они шли параллельно ...История войн. Но и история травы и солнца, прыжков и возгласов....
Одиночество - это значит, что ты обретаешь цельность.

А маленькие радости, которые люди, как правило не замечают вовсе: Прийти домой и накормить кота...

Дамиель мечтает о простых вещах, которые люди принимают как должное, а для него они – недостижимы: потереть руки, когда они замерзли, почувствовать горьковатый вкус кофе; или – боль любви... Конечно, он влюбляется – в гимнастку на трапеции, парящую под куполом, как ангел.


…Красивый финал: он держит канат, на котором раскачивается она. Невероятно эротичная сцена. Очевидно, идею позаимствовал Энтони Мингелла для «Английского пациента», где Ханну под куполом заброшенной церкви раскачивает Кип...



Но это – моё поверхностно-эмоциональное изложение. Там гораздо больше...

Развалины Берлина после войны.
Городские пейзажи Берлина – с точки зрения ангелов.
Обособленность, бесконечное одиночество людей: «Сейчас придет сестра. Нужно скорее уходить».
Сцены в библиотеке: торжественная тишина; шорох страниц... Книги, бесконечные ряды книг уходящие в перспективу: кажется, чувствуешь их вес, страницы, запах – это исчезает из нашей hi-tech жизни...
Умирание человека (еще одна глубоко потрясшая сцена – сбит на дороге и умирает человек…).
Наблюдательность, которой людям всегда недостаёт.
Мир глазами бывшего ангела...


Идеальный видеоряд потрясающе подчеркивает удивительные монологи ангелов и подслушанные ими мысли людей.

Черно-белые притчи. Безмятежно-прохладный мир ангелов. Фильм-поэзия. Уникальное проникновение в красоту и грусть человеческого существования.
Единственный недостаток – люди не думают так связно. Разве – если говорят с собой, вслух... Но это – допустимая поэтическая аберрация.

А это великолепное:
Когда ребенок был ребенком,
Это было время вопросов:
Почему я – это я, а не ты?
Почему я – здесь, а не там?
Когда началось время, и где кончается пространство?
Что, если жизнь под солнцем всего лишь сон?
Всё то, что я вижу, слышу и обоняю
Не есть ли иллюзия мира до мира?
Как может быть такое, что я, как я есть,
Не существовал до того, как я появился,
И что однажды я, как я есть,
Больше не буду тем, кто я есть?

Пожалуй, этот фильм может сравниться с гением Кесьлёвского – высшая похвала в моем понимании.
Фильм дает ответы. На всё. Экзистенциальные вопросы, проблемы духовности, вечные вопросы – жизни, смерти, веры, истории; чего-то несказанного, неуловимого – тогда как действие фильмов происходит в нашей повседневной реальности. Странное, поразительно смешение реальности и чуда, мягкий юмор, неизбывная печаль, метафизика… В фильме столько всего – постоянно натыкаешься, цепляешься мыслями – не отпускает.

А какие старики! Гомер Вендерса напомнил мне образ, переходивший из цвета в цвет в трилогии Кесьлевского "Три цвета": ветхие старики пытались засунуть пустую бутыль в мусорный ящик… Как писал Кесьлевский, «нас всех ждет старость и однажды мы не найдем в себе достаточно сил, чтобы опустить бутылку в контейнер»...

Этот фильм, как фильмы Кшиштофа Кесьлёвского, дарит нерушимую уверенность – душа есть, и есть Что-то, чему нет названия в скудном человеческом языке.

В титрах говорится о посвящении фильма Ясуджиро (Озу), Франсуа (Трюффо) и Андрею (Тарковскому): ангелам.